К вопросу о происхождении названия “аист”

Сорока и аист, конечно, имеют меньше общего, чем упомянутые выше виды, но причину переноса все же найти можно. Известно, что раньше возникли родовые названия птиц (Антропов, 1982). Причем "родовые" не в смысле современной систематики. Это объединение различных видов по одному или нескольким признакам. Во время учетов белого аиста на территории Украины мы столкнулись с тем, что в некоторых местностях его называют журавлем. Можно, конечно, отмахнуться от этого и списать все на современное невежество, но не исключено и то, что это отголосок древнего объединения длинноногих водно-болотных птиц в одну группу. Если даже К. Линней строил свою систему на произвольно взятых признаках, то что можно ожидать от наших далеких предков, менее искушенных в научной зоологии? Таким объединяющим признаком могли быть, например, особенности окраски оперения, поэтому и произошел перенос названия с одной контрастно окрашенной черно-белой птицы на другую. Возможно, что сыграло свою роль и что-нибудь другое.

Есть примеры и более отдаленной "нестыковки" названий. Так, клуша — это и 'чайка (Larus fuscus)', и 'курица-наседка', а в некоторых диалектах — 'галка (Corvus monedula)' (Булаховский, 1948а; Даль, 1978–1980). Как пишет Л.А. Булаховский (1948а), перенос названий с одних птиц на других не был в истории славянских языков редким явлением.

Можно найти аналогию переноса названия сороки на другую птицу и в современном языке. Это кулик-сорока (Haematopus ostralegus), у которого, кстати, трудно найти что-либо общее с ней, помимо окраски оперения. Если сократить это название (аналогично до весничка (Phylloscopus collybita), вместо пеночка-весничка), получим просто сороку. Н.Н. Сомов (1897) приводит старое польское название черного аиста — bocian hajstra. Подобные изменения названия путем сокращения не так уж редки. Чеграва (Hydroprogne caspia) раньше была чегравой крачкой (Булаховский, 1948а). По В.И. Далю (1978–1980), чегравый (чагравый) — 'темно-пепельный, бурый'. Диалектное название, связанное с окраской, было изменено и переосмыслено.

Но дело в том, что в данном случае проблема переноса названия решающего значения вообще не имеет. Слово “аист” возникло-то не напрямую от названия сороки, а от слова “гайстер”. Оно же и в украинском, и в белорусском языках относится к аисту. Каково происхождение самого слова “гайстер” — это уже отдельный вопрос.

В пользу происхождения слова “аист” от “гайстер” может свидетельствовать и распространение этих названий. "Гайстер" встречается на северо-востоке Украины, в Киевской, Черкасской и Полтавской областях (Клепикова, 1961; Лисенко, 1974; наши данные) и в Белоруссии (“гайсцер”). В России распространено название “аист”. На территории Украины оно попадается лишь как заимствование из русского. Различные же переходные формы встречаются как раз в зоне контакта русского языка с украинским. Название “айст” приводит Н.Н. Сомов (1897) для Харьковской губернии, слово “гаріст” отмечено в Новгород-Северском районе Черниговской области (Лисенко, 1974) и в Шосткинском районе Сумской области (Н.П. Кныш, личное сообщение), "гастір" — в Путивльском районе Сумской области (Лисенко, 1974).